Почему хоспис – это место жизни, а не смерти
Первый в России Детский хоспис появился в петербургском парке «Куракина дача» в 2003 году. Год назад сюда приезжал президент России Владимир Путин. Он высоко оценил работу учреждения. Основатель хосписа протоиерей Александр Ткаченко рассказал, с чего начинался этот путь.
– Александр Евгеньевич, что стоит за словами «добро» и «добровольчество» в хосписном движении?
– Эти слова в любом контексте означают ровно то, что в них включено. Это, во-первых, добро, которое есть в человеке, и, во-вторых, воля его проявить, сделав что-то хорошее для другого. Специфика паллиативной помощи состоит лишь в том, что для волонтерства в хосписе одной доброй воли недостаточно. Все-таки хоспис – это не просто медицинское или социальное учреждение. Мы помогаем детям с тяжелыми заболеваниями и поддерживаем семью, которая находится в очень непростой ситуации, когда ребенок неизлечимо болен.
В хосписе и в паллиативной помощи цена ошибки очень высока – мы имеем дело с жизнью. И поэтому мы предъявляем довольно высокие требования не только к своим сотрудникам, но и к добровольцам. Чтобы стать добровольцем, нужно обязательно пройти «Школу волонтера», поговорить с нашими психологами. Человеку нужно быть уверенным в том, что добровольчество в хосписе – это его, и в том, что он готов к общению с нашими детьми в хосписе и с их родными.
– А что означают эти слова конкретно для вас?
– Если бы вы меня спросили об этом двадцать лет назад, я, наверное, рассказал бы о своей мечте, о том, как будет создан хоспис. Сегодня же это реальность. Поэтому для меня понятие «доброволец» – это конкретные люди.
Волонтерство не ограничивается хосписным движением, и по своей работе в Общественной палате я часто встречаюсь с другими общественными организациями. Но моя первая ассоциация со словом «доброволец» – это волонтеры Детского хосписа.
– Возможно ли начать благое дело, если в арсенале – только желание делать добро и больше никаких ресурсов?
– Собственно, именно с этого и начинался первый детский хоспис в России. В начале 2000-х у нас просто не было иных ресурсов. Желание и действие – это основа любого дела. Здесь важен контекст. Очень многое зависит от самого человека, от ситуации, в которой он оказался. Иногда достаточно просто быть человечным, и доброе слово, улыбка– этого вполне достаточно. А бывают ситуации, когда всех ресурсов не хватает. Когда уходит ребенок, нет такой силы, которая может облегчить боль родителей. Мы можем просто быть рядом…
– Детский хоспис начинался с благотворителей. Но то, что проект реализовался, – это стечение обстоятельств или закономерный результат?
– Мы построили уже не один детский хоспис. В этом году, например, открыли прекрасный хоспис в Московской области, в Домодедово. И каждый такой проект – всегда сочетание понятной идеи, четкого планирования и ресурсов. Я много раз наблюдал: когда проект заходит в тупик, всегда появляется неожиданное решение, вдруг находятся нужные люди, приходят ресурсы, откуда и не ждешь.
– Кто те люди, которые помогают хоспису, – и в разовых акциях, и более глобально?
– Хоспис поддерживают настолько разные люди, что дать какое-то общее описание невозможно. Это люди бизнеса, которые хорошо понимают стоимость инвестиций, разбираются в вопросах эффективности вложений, и они инвестируют, понимая, что стоимость их социальных инвестиций не принесет им лично ни копейки. Это волонтеры, которые делятся с нашими пациентами своим временем, силами, настроением, а в хосписе это очень ценный ресурс. Это журналисты, которые становятся нашими друзьями, помогают нам говорить о том, что хоспис – это место жизни.
В числе проблем, мешающих развитию паллиативной помощи, – огромное количество стереотипов в отношении детей с тяжелыми заболеваниями, недопонимание философии и возможностей паллиативной помощи. Без журналистов мы бы не смогли говорить об этом.
– Что дает силы каждый день приходить туда, где умирают дети?
– В Детском хосписе дети живут, и наполнить каждый день ребенка жизнью – наша главная задача. И именно это ощущение жизни дает силы жить и работать дальше. Да, иногда дети умирают, но тогда и по улицам ходить страшно – ведь жизнь человека не бесконечна, и нам не дано знать, где и когда мы завершим земной путь. Я от многих наших волонтеров слышал, что такого ощущения ценности жизни, как в хосписе, нет нигде. И, кстати, в хосписе начинаешь совсем по-другому относиться ко времени – ценность каждого часа становится неизмеримо выше. Знаете, у большинства наших добровольцев долгая и успешная история волонтерства в хосписе начиналась с фразы «Почему бы и нет?» А добрые дела – они такие… Затягивают.
4 хосписа для взрослых и 1 детский работают в Петербурге. 275 детей находятся в Детском хосписе. Всего в России работают 73 хосписа.
Источник: Петербургский дневник.
– Александр Евгеньевич, что стоит за словами «добро» и «добровольчество» в хосписном движении?
– Эти слова в любом контексте означают ровно то, что в них включено. Это, во-первых, добро, которое есть в человеке, и, во-вторых, воля его проявить, сделав что-то хорошее для другого. Специфика паллиативной помощи состоит лишь в том, что для волонтерства в хосписе одной доброй воли недостаточно. Все-таки хоспис – это не просто медицинское или социальное учреждение. Мы помогаем детям с тяжелыми заболеваниями и поддерживаем семью, которая находится в очень непростой ситуации, когда ребенок неизлечимо болен.
В хосписе и в паллиативной помощи цена ошибки очень высока – мы имеем дело с жизнью. И поэтому мы предъявляем довольно высокие требования не только к своим сотрудникам, но и к добровольцам. Чтобы стать добровольцем, нужно обязательно пройти «Школу волонтера», поговорить с нашими психологами. Человеку нужно быть уверенным в том, что добровольчество в хосписе – это его, и в том, что он готов к общению с нашими детьми в хосписе и с их родными.
– А что означают эти слова конкретно для вас?
– Если бы вы меня спросили об этом двадцать лет назад, я, наверное, рассказал бы о своей мечте, о том, как будет создан хоспис. Сегодня же это реальность. Поэтому для меня понятие «доброволец» – это конкретные люди.
Волонтерство не ограничивается хосписным движением, и по своей работе в Общественной палате я часто встречаюсь с другими общественными организациями. Но моя первая ассоциация со словом «доброволец» – это волонтеры Детского хосписа.
– Возможно ли начать благое дело, если в арсенале – только желание делать добро и больше никаких ресурсов?
– Собственно, именно с этого и начинался первый детский хоспис в России. В начале 2000-х у нас просто не было иных ресурсов. Желание и действие – это основа любого дела. Здесь важен контекст. Очень многое зависит от самого человека, от ситуации, в которой он оказался. Иногда достаточно просто быть человечным, и доброе слово, улыбка– этого вполне достаточно. А бывают ситуации, когда всех ресурсов не хватает. Когда уходит ребенок, нет такой силы, которая может облегчить боль родителей. Мы можем просто быть рядом…
– Детский хоспис начинался с благотворителей. Но то, что проект реализовался, – это стечение обстоятельств или закономерный результат?
– Мы построили уже не один детский хоспис. В этом году, например, открыли прекрасный хоспис в Московской области, в Домодедово. И каждый такой проект – всегда сочетание понятной идеи, четкого планирования и ресурсов. Я много раз наблюдал: когда проект заходит в тупик, всегда появляется неожиданное решение, вдруг находятся нужные люди, приходят ресурсы, откуда и не ждешь.
– Кто те люди, которые помогают хоспису, – и в разовых акциях, и более глобально?
– Хоспис поддерживают настолько разные люди, что дать какое-то общее описание невозможно. Это люди бизнеса, которые хорошо понимают стоимость инвестиций, разбираются в вопросах эффективности вложений, и они инвестируют, понимая, что стоимость их социальных инвестиций не принесет им лично ни копейки. Это волонтеры, которые делятся с нашими пациентами своим временем, силами, настроением, а в хосписе это очень ценный ресурс. Это журналисты, которые становятся нашими друзьями, помогают нам говорить о том, что хоспис – это место жизни.
В числе проблем, мешающих развитию паллиативной помощи, – огромное количество стереотипов в отношении детей с тяжелыми заболеваниями, недопонимание философии и возможностей паллиативной помощи. Без журналистов мы бы не смогли говорить об этом.
– Что дает силы каждый день приходить туда, где умирают дети?
– В Детском хосписе дети живут, и наполнить каждый день ребенка жизнью – наша главная задача. И именно это ощущение жизни дает силы жить и работать дальше. Да, иногда дети умирают, но тогда и по улицам ходить страшно – ведь жизнь человека не бесконечна, и нам не дано знать, где и когда мы завершим земной путь. Я от многих наших волонтеров слышал, что такого ощущения ценности жизни, как в хосписе, нет нигде. И, кстати, в хосписе начинаешь совсем по-другому относиться ко времени – ценность каждого часа становится неизмеримо выше. Знаете, у большинства наших добровольцев долгая и успешная история волонтерства в хосписе начиналась с фразы «Почему бы и нет?» А добрые дела – они такие… Затягивают.
Работу хосписа поддерживает очень много людей, и я боюсь сейчас упустить кого-то и не сказать спасибо. Это те, кто разделяет наши ценности и нашу ответственность – обеспечить качество жизни для каждого, кто столкнулся с тяжелым заболеванием ребенка. —
4 хосписа для взрослых и 1 детский работают в Петербурге. 275 детей находятся в Детском хосписе. Всего в России работают 73 хосписа.
Источник: Петербургский дневник.